Анна джейн красные искры света

Dating > Анна джейн красные искры света

Download links: → Анна джейн красные искры света → Анна джейн красные искры света

Глаза неожиданно заволокла темнота. «Мой идеальный смерч» необходимо прочитать и окунуться в водоворот событий.

Однако тотчас вспомнил, что он не в том положении и мысленно обругал и себя, и этого любвеобильного придурка, и, конечно же, Мельникову. Сможет ли разобраться в себе и простить того, кого любит? Вместе с песнями зимнего ветра, скрипом половиц под шагами в коридоре и далекими обеспокоенными голосами к Ярославу пришли чувства. Зарецкий побледнел от злости. Впрочем, Ван ни о чем не подозревал и был счастлив. К тому же тролль во время экскурсии «пройдется» — отсылка к тому, что по мосту гуляют. Она была упрямая и наглая, мстительная. А если локация находится в другом районе, например, в Северо-Восточном, мы будем добираться почти час. Ван этого бы не одобрил. Она понимает, что должна увидеть свое — или ее? Он вообще ввязался в это все почти против своей воли. Он, знаешь, ли, отчего-то запомнил мою тачку и потом останавливал еще пару раз.

Я была влюблена — в мужчину, который спас меня два года назад. Я тут же обозлилась — да так, что молча долбанула кулаком по земле. Сначала он по привычке винил ее — Настю Мельникову, аспирантку с филологического, которая преподавала на их курсе литературу.

Красные искры света - У него комплекс принца.

Ярослав сидел около большого, во всю стену, окна кафе, непривычно закинув ногу на ногу, и нервно постукивал тонкими пальцами по столу. Перед ним стояла уже вторая чашечка эспрессо — столь не любимого раньше, но едва ли не боготворимого сейчас. Уже с утра организм требовал крепкого кофе, и Яру, скрепя сердце, приходилось соглашаться. Раньше он редко пил кофе, а если и пил, то предпочитал латте. Или, на худой конец, американо. «Лучше бы я курил, вместо того чтобы эту муть глотать», — злобно подумал он про себя, с неудовольствием посматривая на оживленную улицу. Сквозь прорези серого глянцевого неба проглядывало солнце. Оно золотило тротуары, крыши домов и еще больше оттеняло желто-багровое убранство аккуратно подстриженных деревьев. Погода для октября стояла на удивление спокойная и умиротворенно-теплая. Ни ветра, ни дождей, ни холодов — осень, казалось, застыла, огородила стеклянной витриной большой, раскинувшийся на берегу реки город, раскрасила его теплыми винтажными красками. Вместо современных зданий Ярославу вдруг почудились невысокие дома с симпатичными фасадами, покатыми крышами и яркими ставнями окон, а за домами — королевский дворец. Здесь по узким дорогам ездили кэбы и неспешно прогуливались горожане: дамы в элегантных нарядах со шляпками, а джентльмены — в котелках и непременно в перчатках и с тростями. В воздухе летали дирижабли. А у берега вместо реки тут море, конечно же высился гордый пароход… Волшебный город так живо представился Ярославу, что ему вдруг даже захотелось нарисовать его, и пальцы механически попытались нашарить карандаш. Подобного наката вдохновения давно с ним не случалось, почти два года: с тех пор, как пропала Полина, пропало и желание рисовать. Однако стоило Ярославу вспомнить слово «волшебный», как внезапный порыв вдохновения пропал. И сразу же прелесть двух городов — реального и сказочного — была забыта. А в груди вновь поселились чувства глухого раздражения и тщательно скрываемого страха. Этого не может быть. Такое не должно происходить с людьми! Но с ним произошло. Кофе горчил на губах. Захотелось закурить — раньше он часто курил, когда нервничал. Но сейчас этого сделать не мог. Ярослав Зарецкий считал себя реалистом и с детства не верил в чудеса, магию и потусторонние явления. Однако не так давно сам столкнулся с этим — лицом к лицу. Он попал в капкан волшебства. Волшебства темного, злого, грозящего бедами. Сначала он по привычке винил ее — Настю Мельникову, аспирантку с филологического, которая преподавала на их курсе литературу. Потом — озерную ведьму, которую они волею судьбы повстречали. И даже немного — себя. А теперь винить было некого. Если только… Ярослав с какой-то странной усмешкой покрутил на безымянном пальце серебряное простое кольцо. Он не хотел волшебства и чудес — а то, что с ними произошло, можно было назвать именно так. Он хотел прежнюю — нормальную — жизнь. Он хотел учиться, развлекаться с друзьями, ходить на свидания, хоть каждое из них не заканчивалось ничем серьезным, прокачивать любимого перса в онлайн-игре и гонять в рейды. На какое-то мгновение Ярослав задумался — а если бы он не встретил Настю? Ничего бы не произошло? Или то, что случилось, произошло бы между ним и какой-нибудь другой девушкой? Вдруг вспомнились Настины поцелуи — обжигающие, горячие, многообещающие… Она не была нежной и надломленной барышней с романтичными порывами, выпрашивающей ласку. Она привыкла брать и целовала требовательно и… Ярослав запретил себе думать об этом и раздраженно отбросил назад волосы. Как же дико они мешались! Обстричь — да никак. Что сделает потом Настя, и думать не хочется. Он намотал на палец пшенично-русую прядку, скептически оглядел ее и вздохнул. Надо же, это его волосы. И эта рука с тонким запястьем и выпирающей косточкой, и пальцы с аккуратно подстриженными овальными ногтями — все это тоже его. Рука бессильно рухнула на стол. Яр замер, окутанный облаком собственных тревожных мыслей. Спустя минуту его взгляд скользнул на экран мобильного телефона, лежащего на столе. Насти все никак не было. А ведь обещала уже приехать к этому времени. Не то чтобы в крови Яра текла точность королей, но он терпеть не мог ждать, а потому вновь начал злиться. Порою Настя вообще выводила его из себя. Своим поведением, словами, даже жестами — скупыми, тщательно обдуманными, как и почти все ее действия. Она была упрямая и наглая, мстительная. С острым язычком и холодным взглядом. Кроме того, имела лидерские качества, умела давить на нужных людей и легко находила болевые точки — Яр не раз испытывал это на себе. Да, она была симпатичной, по своему даже красивой, умной, начитанной, но стоило Мельниковой открыть рот, как они начинали спорить или ругаться. Да и чувство юмора у нее было своеобразное. Неужели то, что произошло, — это навсегда? Или надежда на спасение все-таки есть? Иначе ему придется всю свою жизнь провести рядом с мисс Я-все-на-свете-знаю-и-лучше-всех? Он вдруг вспомнил, как она улыбается, и как поправляет волосы, и как блестят в ее глазах фонари… Ярослав спешно сделал несколько больших глотков остывающего эспрессо. Не нужно об этом думать. И вдруг поймал на себе взгляд парня за соседним столиком. Ухоженный брюнет в стильной рубашке и подвернутых джинсах с интересом смотрел на него, а заметив, что Яр поймал его взгляд, улыбнулся. Зарецкий едва не подавился кофе. И, видимо, на лице отразилось такое отвращение, что брюнет непонимающе изогнул бровь. Яр скривился, отвернулся и залпом допил горький кофе. Да где эта дура ходит?! Почему он должен страдать?! Ярослав поднял недовольный взгляд и во второй раз чуть не подавился — улыбчивый брюнет подошел к нему и положил руку на столик. Несколько вальяжный, с прищуренными карими глазами, он производил впечатление человека самоуверенного. И взгляд его был холоден и достаточно жесток, однако Яр знал, что именно на обладателей таких взглядов часто ведутся девчонки. Таких слащавых придурков он терпеть не мог. И я… — Отвали от меня, — перебил его Зарецкий. Внутри у него все полыхало от возмущения. Как же его все это раздражало! Зарецкий глянул на него, как на омерзительного таракана с парой лишних усов. У Зарецкого напрягся каждый мускул. И он машинально поправил вырез пуловера — слишком уж глубокий, на его взгляд. Но что поделать, если Настя оставила ему эту одежду? Кажется, такое поведение его только еще больше завлекало. Однако тотчас вспомнил, что он не в том положении, и мысленно обругал и себя, и этого любвеобильного придурка, и, конечно же, Мельникову. Этот жест несколько удивил брюнета, но отступать он не собирался, напротив, изловчился и провел пальцами по нежной коже лица. Глаза Ярослава едва ли не налились кровью. Я, знаешь ли, привык получать желаемое. Зарецкий побледнел от злости. Его гордость, напротив, горела красным пламенем. Карие глаза с усмешечкой смотрели на Яра. Их обладатель прекрасно знал, что унизил человека, посмевшего ему перечить. В голову пришел сериал, который с упоением смотрела мама. Парень протянул руку к стакану с водой, которую принесли вместе с эспрессо. Ярослав, не сводя с него глаз, сделал приличный глоток и покачал головой. А после со всей дури выплюнул воду на обидчика, сделав вид, что закашлялся. Все лицо брюнета с прищуренными темными глазами было мокрым, а на модной рубашке красовались потеки. Но договорить не успел. Ярослав обернулся и увидел Настю. И даже вздохнул с облегчением. Правда, тут же сжал зубы. Эта чудесная девушка напялила невесть откуда взявшуюся футболку с принтом в виде енота. Анастасия между тем уверенно встала между ними: как обычно смелая, волевая и жаждущая справедливости. С гордо приподнятым подбородком и совершенно холодным, отстраненным выражением лица. Брюнет сделал шаг назад, резким движением стянул со стола салфетки и глянул на Настю оценивающе. Роста они были одинакового. Кажется, бесцеремонный брюнет слишком много времени проводил в качалке. «Смотрит как змеюка», — подумал про себя Ярослав, ловя себя на мысли, что восхищается этой наглой девицей. Нет, правда, наглости ей не занимать, как и пронырливости. Взгляды их скрестились как шпаги. Ситуация становилась совсем уж неприятной. Яр скорчил недовольную рожу и потянул подругу за руку. Как-никак чувствовал за нее ответственность. Правда, сейчас из него защитник аховый, однако если нужно будет… Зарецкий попытался загородить спиной Настю, но та легко его оттолкнула. Яр тотчас совсем не по-рыцарски затаил на нее злобу. Он ее тут защитить пытается, а она!.. Яр чуть не засмеялся. Да что же за абсурд! Он — ее девушка! Но еще абсурднее, что он — в ее теле. Твоя девушка оскорбила меня и облила, — сказал зло брюнет, намекая, что кому-то нужно ответить за это. Подавилась, кха-кха, — дурным голосом заявил Ярослав под пристальным взглядом Насти. Шучу, — все с той же интонацией добавила она. Другой рукой она забрала лежащие без дела на столике купюры, подумав, будто они — Яровы. Кстати, у вас крошки на губе. Быстро пошли отсюда, — прошипела она Зарецкому и потащила за собой к выходу, пока изумленный брюнет безуспешно искал крошки. Мне с таким амбалом не справиться, Злорадский. Солнце мазнуло по их лицам золотом. Ярослав Зарецкий был едва ли не тем единственным человеком, кто мог довести ее до белого каления всего лишь парой фраз. Талант, ничего не скажешь! Они остановились у пешеходного перехода. Стоящая рядом девушка оглядела Настю заинтересованным взглядом. Яр заметил это, схватил Настю под руку и довольно ухмыльнулся. Она тут же поймала удивленный взгляд той самой девушки и несколько смутилась. О, этот легкий флер неприятностей, что ты несешь за собой, — проговорил Ярослав ангельским голоском. Я думала, твои, — отозвалась с недоумением девушка, широко шагая по зебре. Яр за ней с трудом поспевал и еще больше злился из-за этого. Знаешь, когда люди работают в парах, кто-то из них является мозговым центром, а кто-то — исполнителем. В нашей вынужденной двойке я — голова, а ты грубая физическая сила, — с неприкрытым ехидством говорил Зарецкий, ускоряя шаг. Лучше объясни мне, что это было? Ярослав чуть не взвыл — так хотелось ему сесть за руль своей малышки, но… — Мерзотный тип пристал, не поняла, что ли? Ты вырядился, как начавшая падать женщина. Ведь этот вырез должен был быть на спине, — ласково потрепала его по волосам Мельникова. Яр в ужасе оглядел сиреневый пуловер с бантом, которому вместе с вырезом полагалось быть на спине, а не на груди. И тут до него дошел весь ужас происходящего. Так опозорил меня, — рассерженно согласилась Настя, начавшая отъезжать со стоянки. Ты ведь у меня тоже енотик. Так, препираясь, они и уехали, не заметив, как тот самый брюнет смотрит на них из окна кафе. Кажется, он запомнил номер их машины и сам себе улыбнулся. Мол, тоже не знаю. Только чувствую, что-то будет. Дарена вздохнула и умчалась вслед за Настей и Ярославом. За ними нужен был глаз да глаз. Я бодро шагала по дороге, огибая лужи, наслаждаясь ласковым августовским солнцем и слушая музыку. В качестве плеера я использовала собственный телефон: новенький, с большим экраном и синим аккуратным чехлом-книжкой. Музыка и воздух, напитавшийся свежестью после грозы, дарили хорошее расположение духа, как, впрочем, и карточка в кошельке, на которую недавно перевели приличную разумеется, для меня сумму денег. Любимый работодатель не пожалел для меня премиальных, и зарплата вышла довольно-таки неплохой. Еще семь лет назад я не думала, что деньги будут радовать меня. Казалось, что счастье — совсем не в них. Счастье — в свободе. Я до сих пор была уверена в этом, однако наличие денег всегда становилось залогом хорошего настроения и чувства уверенности в завтрашнем дне. Возможно, кто-то сказал бы, что я меркантильна, но, честно говоря, чужое мнение волнует меня так же сильно, как торчащие из кустов мосластые ноги местного пьяницы, решившего прилечь в кустах парка, по которому я шагала. Нет, я не меркантильна. Из-за того, что семь лет назад мне пришлось уйти из семьи, я поняла, что такое нужда. Поэтому я и научилась вести счет деньгам. Впрочем, назвать семьей людей, с которыми я была вынуждена жить, язык не поворачивался. Это была классическая семья Золушки, которая так и не поверила в сказку. И, не дожидаясь принца, покинула отчий дом. Отец с самого детства был холоден со мной и не замечал меня. Мачеха, которой по документам я приходилась родной дочерью, терпеть меня не могла. А сестры просто ненавидели. Они редко обижали меня в открытую, потому как с самого детства я могла дать отпор в силу характера, но исподтишка пакостили и постоянно жаловались родителям. Остальные родственники, коих в клане Реутовых было немало, не интересовались мной — знали, что я — подкидыш, дочь любовницы отца, которая ушла в мир иной, когда я только родилась. Исключение составляли моя няня и мой двоюродный брат Юрка, ведущий сейчас разгульную студенческую жизнь в Лос-Анджелесе. Я бы тоже могла учиться в Лос-Анджелесе. Впрочем, какое-то время я и училась за границей, чему мачеха была безумно рада, но потом отец велел возвращаться назад. Какое-то время я училась в гимназии и нашла первую в жизни подругу — Дашу. А потом отец перевел меня в частную школу для детей очень и очень обеспеченных родителей. Да, мой отец — очень богат. Этакий, как иронично говорила тетушка Ирина, олигарх местного значения, привыкший, правда, скромно именовать себя бизнесменом. Ни отец, ни его родной брат не любили выставлять свои настоящие доходы на публику. «Это слишком нервирует людей», — говорил с усмешкой дядя Тимофей. «А еще больше — родственников. Из родственников получаются самые страшные конкуренты», — добавлял отец, и они понимающе переглядывались, улыбаясь. Однажды эту фразу услышала моя мачеха Рита и вдруг так посмотрела на меня, что я, на тот момент пятнадцатилетняя соплячка, поняла: я не только вечное напоминание об измене мужа, но и будущая соперница ее дочерей в борьбе за наследство отца. Мне ничего не нужно», — подумало тогда с возмущением мое светлое начало, и глаза мои гневно блеснули. Но вот темное вдруг криво улыбнулось. Рита не умела читать по глазам — ей хватило улыбки. С тех пор мне казалось, что она возненавидела меня еще больше. В выпускном классе прессинг со стороны семьи был такой силы, что мне казалось — я вот-вот сломаюсь. Мне всячески давали понять, что я — никто. Что я должна во всем им подчиняться и быть благодарна за то, что меня, подкидыша, вырастили да еще и потратили на мою персону много денег. Последней каплей стали слова отца, который после Нового года вызвал меня к себе в кабинет и, забыв — или не захотев? И пододвинул двумя пальцами несколько брошюр с названием и изображением известного европейского высшего учебного заведения. Отец хотел, чтобы я изучала экономику. «Вернешься и сможешь работать на семью», — добавил он, давая понять, что аудиенция окончена. Я молча взяла брошюрки и только в коридоре позволила себе скомкать их, трясясь от бессильной злобы. Я ненавидела, когда меня заставляли что-либо делать, но мне приходилось жить, играя по тем правилам, которые диктовали отец и мачеха. А ведь у меня была мечта. Может быть, глупая, может быть, стоящая… Мечта стать настоящим журналистом. Не репортером, который гоняется за сенсациями, не папарацци, караулящим звезд сутками напролет и даже не известным ведущим новостей, который читает уже кем-то написанный текст по телесуфлеру. Я мечтала быть настоящим журналистом. Тем, который докапывается до самой истины, не искажая факты и отбрасывая прочь шелуху. Тем, который сможет донести до читателей правду. Тем, который сможет помочь — не всему миру, но хоть кому-то. Мои представления о журналистике были идеализированы, я тогда многого не понимала, не разбиралась во всей этой кухне, однако уже тогда «ориентирами» будущей карьеры считала Анну Политковскую и Инессу Дейберт, и их журналистские расследования. После разбора громкого дела в именной передаче последней я точно поняла, что хочу быть журналистом и точка. И тогда я решилась. Вместо того чтобы поступить так, как велел отец, сбежала из дома после выпускных экзаменов. Честно говоря, мне повезло. Моя тетка — жена Тимофея, довольно экстравагантная женщина, поняв, что я хочу сбежать, предложила свою помощь. Она помогла мне сделать документы, и из Анастасии Алексеевны Реутовой я превратилась в Анастасию Владимировну Мельникову. Однако сделала она это не из благих побуждений, а, скорее, назло отцу. С новыми документами я мечтала начать новую жизнь и поехала в Северную столицу, которая была мила моему сердцу уже много лет. Однако, несмотря на блестящие баллы за экзамены, я… не поступила. Уже потом, в последний день, меня, ошарашенную, взял под локоток невысокий, пожилой, с благородными залысинами дядечка из приемной комиссии, отвел в сторонку и сказал загадочное: «Анастасия, мы были не в силах противостоять. Вы, должно быть, кому-то перешли дорожку. Приезжайте в следующем году. Или в родном городе попробуйте» Да, я перешла дорожку собственному отцу, который то ли глумился надо мной, показывая свою власть, то ли не хотел, чтобы я жила так далеко от него. Как бы то ни было, я поступила в государственный университет родного города, но не на журфак, а на филологический, хотя так и не оставила свою мечту стать журналистом. Именно тогда я и познала истинную ценность денег, которая заставила меня относиться к ним бережно и аккуратно. Стипендии отчаянно не хватало ни на что, учеба отнимала много времени, и устроиться на полный рабочий день я не могла, перебиваясь подработками. Наверное, мне пришлось бы совсем худо, если бы вдруг на карточку, с которой я снимала стипендию, не стали приходить деньги от неизвестного Длинноногого дядюшки… Сначала я боялась брать эти деньги, но затем, плюнув на гордость, сняла их — нужда оказалась сильнее гордости. Спустя некоторое время я узнала, что деньги присылала мне моя крестная — Матильда, подруга мамы. Она понемногу рассказывала о матери, помогала материально, но мы держали это в тайне ото всех. Матильда боялась, что отец, узнав об этом, не разрешит нам больше видеться. Все, что было связано с моей мамой, отец ненавидел. До встречи с крестной я даже не знала, как звали маму, как она выглядела и какой была. Матильда не только рассказала мне о матери, но и отвезла меня в другой город, на кладбище, на котором та нашла последнее пристанище, и я долго пробыла в том промозглом месте, среди молчаливых крестов, не чувствуя ледяного дыхания ветра, трепавшего прекрасные багряные бутоны роз, что я принесла с собой. После этой поездки я ужасно заболела и провела две недели дома — на квартире, которую снимала вместе со своим другом Даном. Наверное, кому-то покажется странным, что я жила вместе с парнем в одной квартире, и те, кто знают цену дружбе между мужчинами и женщинами, криво улыбнутся, но мы с Даниилом действительно были всего лишь друзьями. Дело в том, что ему нравились парни. Кроме того, Дан был прекрасным визажистом и парикмахером, который ради карьеры бросил учебу, обзавелся шикарной клиентурой и теперь получает куда больше денег, чем его однокурсники с факультета менеджмента. Мы до сих пор живем вместе — пятый год. Только теперь уже не в съемном жилье. Да-да, случилось чудо, и я стала обладательницей своей собственной двухкомнатной квартиры! Нет, я не получила ее от богатого отца, с которым, к слову, больше так и не виделась, и не взяла ипотеку. Я ее выиграла, случайно купив лотерейный билетик. Именно такой была цена квартиры, хозяйкой которой я стала. Новый район, стройные ряды бело-оранжевых башен-высоток с огромными лоджиями и прекрасным видом на реку, благоустроенные дворы и камеры под козырьком каждого из подъездов — я и подумать не могла, что мне достанется такое счастье! А ведь на самом деле билетик я купила не совсем случайно. Тогда, холодной зимой, почти два года назад, в нашей с Даниилом съемной квартире каким-то невероятным образом появилась странная немая девушка, которой Дан дал одежду и вызвал такси. После к нам заявилась ее тетка — богато одетая женщина в мехах. Она вела себя крайне экстравагантно, вручила мне свою визитку, заявив, что теперь она — моя должница, а после посоветовала мне купить лотерейный билетик, а Дану заявила, что тот выиграет в конкурсе визажистов. Все случилось так, как она и сказала. Даня стал победителем, а я — хозяйкой квартиры. Правда, мебели у нас было не слишком много — я обживалась потихоньку, как позволяли средства, зато чувствовала себя уверенно, зная, что у меня есть свой дом и никто не выгонит меня на улицу. Голодные, наполненные страхом бесконечные дни первого курса канули в небытие. И теперь я училась в аспирантуре — на этом настояла крестная, преподавала на младших курсах других специальностей литературу и писала диссертацию по немецкому романтизму. Не скажу, что это было мое любимое направление, однако я была отлично знакома с немецким языком, а потому без труда читала немецких авторов в оригинале и даже переводила. Журналистикой я, впрочем, тоже занималась — была внештатным пока еще сотрудником одной известной городской газеты, а также писала статьи для нескольких интернет-порталов и изредка делала переводы. Единственное, с чем у меня были проблемы, так это с личной жизнью. Отношения ни с кем не складывались, и дальше пары свиданий дело не заходило. Одно время мне нравился парень из нашей компании по имени Женя, но он разочаровал меня, и я воспринимала его не иначе, как просто друга. Друзья думали, что я — бесчувственная карьеристка, но на самом деле у меня был секрет. Я была влюблена — в мужчину, который спас меня два года назад. Тогда, в школе, в которой я проходила педагогическую практику, прогремели взрывы — по-моему, из-за баллонов с газом… К счастью, никто не погиб, но несколько человек пострадали — в том числе и я. Дернуло же меня тогда побежать в спортивный зал, в котором находился мой 11 «Г» — я не могла бросить их в беде, считая, что мой долг, как педагога, — вывести их в безопасное место, хотя на тот момент я была старше них всего на четыре года. К сожалению, от одной из взрывных волн я потеряла сознание, и единственное, что мне запомнилось, так это то, что на руки меня берет незнакомый мужчина: высокий брюнет с благородным римским профилем и забранными назад, в низкий хвост, черными волосами. Я никогда не видела его прежде, но его лицо навсегда врезалось мне в память, как и низкий приятный голос — он что-то говорил, а я не понимала — так громко билось в тот момент мое собственное сердце. Возможно, он говорил на немецком языке. А, возможно, это были галлюцинации. Я потеряла сознание на его руках, а потом узнала из сбивчивого рассказа одного из учителей, что меня вынесли из полуразрушенного спортивного зала. Скорее всего, это сделал тот самый загадочный незнакомец, которого я не смогла отыскать. Это звучит глупо, но именно с того дня в моем сердце жила любовь: приглушенная и болезненная. Она была похожа на застоявшийся на пристани корабль со спущенными белоснежными парусами, который не знал, куда ему плыть. С тех пор странные, тревожащие душу чувства жили во мне — закрытые где-то в трюме того самого корабля. Иногда меня одолевало навязчивое ощущение, что я потеряла что-то важное — такое важное, что грудь сдавливало и сделалось так тоскливо, что хотелось выть. Хотя прошло уже два года, приступы этой странной тоски не прекращались. И выдуманная любовь не проходила, не позволяя завести нормальные отношения. Иногда, когда я видела закат — мне становилось грустно. Я смотрела, как медленно уплывает за горизонт солнечный диск, обжигающий облака, и порою даже не понимала, что из моих глаз текут слезы. Мои друзья, которые заменили семью, не понимали, что со мной происходит. Они считали, что я слишком холодная, слишком неприступная, слишком «сама в себе» — Дай понять, что ты — слабая и беззащитная, — как-то раз сказала моя хорошая подруга Алена — голубоглазая светловолосая девушка модельной внешности. Мы вместе учились на филфаке, правда, она все силы отдавала не учебе, а своей карьере в модельном бизнесе. Получалось это у нее хорошо. Я думала, что Алена уедет в столицу или за границу, чтобы продолжать карьеру, но она вместе с несколькими коллегами по цеху открыла в родном городе школу моделей, и теперь уже не столько снималась для рекламы, сколько преподавала. К тому же я считаю, что девушка должна быть сильной и способной постоять за себя. Не в других — в себе в первую очередь. Человеком он был веселым и заводным, способным на самые дикие приколы. Однако тот совет давал мне совершенно серьезно. Еще одна моя подруга — Ранджи, девушка, которую легко можно было принять за парня со спины, согласно кивнула. Она, как и я, сама привыкла решать свои проблемы и человеком была сильным — как духом, так и телом, поскольку занималась единоборствами и вольной борьбой. Занималась серьезно, часто ездила на сборы и соревнования. Она была возлюбленной Темных Сил и более всех натерпелась от этого шутника с черным юмором, хотя уже четвертый год продолжала его нежно любить. У нее тоже были свои странности — Алсу обожала черный цвет и разные эксперименты с внешностью: прокалывала губы и брови, красила волосы в разные цвета, выбривала виски, надевала ошейники с шипами, блестящие ботфорты и костюмы из латекса… Сейчас, правда, ее образ был куда более сдержанным, чем на первых курсах университета, но из толпы она до сих пор выделялась. С виду он был приятным симпатичным парнем, с коротким ежиком волос, блестящими темными глазами и напульсником на широком запястье, на котором всегда хорошо было видно вены. Он обожал музыку и играл в местной рок-группе на гитаре, и если в жизни был довольно спокоен, то на сцене выплескивал все свои эмоции на слушателей, которых у группы постепенно становилось все больше и больше. Как я уже говорила, Женя одно время очень нравился мне, а я все ждала, когда он проявит эту самую инициативу, потому как сама старомодно считала, что инициатором отношений все-таки должен быть парень. Однако Женя слишком поздно решил показать свои чувства ко мне, к тому же тайно встречался с какой-то девушкой. У нас ничего не получилось. А потом появился мужчина-мечта. То, что с личной жизнью пока не ладилось, меня, честно говоря, не слишком и напрягало; гораздо больше за меня беспокоились Алсу и Алена. Последняя время от времени пыталась найти мне или Ранджи парня, предлагая то одного, то другого кандидата и пытаясь устроить свидания. Прямая, как палка, Ранджи все предложения Алены отклоняла, а я изредка принимала, чтобы не обидеть подругу. Сама Алена второй год встречалась со странным типом с еще более странным именем Меркурий. Он не то чтобы влился в нашу компанию, но часто проводил с нами время, хотя больше молчал, и, как мне казалось, — наблюдал. Он молчал даже с Аленой. Просто брал ее за руку или сажал на колени, и, казалось, наслаждался тем, что она рядом. Впрочем, подругу это устраивало, и я была рада за нее. Я была рада за каждого из своих друзей — более близких людей, чем они, у меня не было. И я сомневалась, что будут. Выдуманные мечты — не оживают. Даже если ты можешь поклясться, что помнишь блеск их глаз… Любить и встречаться стоит с живым человеком, а не с обрывками мечты. « Мы ждем тебя! » — пришло сообщение на мобильный телефон от Алсу. Поняла, что ребята уже приехали, а потому ускорила шаг, предвкушая отличный пятничный вечер. Сегодня меня ждали не просто посиделки с любимыми друзьями, а квест-игра на местности с элементами городского ориентирования, подобная знаменитому Дозору. Несколько десятков команд на машинах должны будут собраться вместе и колесить по ночному городу в поисках кодов, чтобы первыми прийти к финишу. Раньше в подобных забавах я участия не принимала, но Темные Силы предложил поиграть, а мы, конечно же, отказываться не стали и даже зарегистрировались на сайте квеста — таковы были правила. К тому же машина у нас была — старенький, но вместительный «Лэнд Крузер», который лихо водила Ранджи. А вон, кстати, блестят на солнце его белые бока — я издалека увидела автомобиль около своего подъезда. Как здорово это звучит! До сих пор не могу поверить, что мне посчастливилось выиграть квартиру! С этими мыслями я заспешила к родной уже теперь высотке и около подъезда столкнулась с Аленой и Меркурием. Он всегда был не слишком эмоциональным, плавным не только в движениях, но и в речи, и в его темных бархатных глазах жила настороженность, которая меня порядком удивляла — почему за внешним спокойствием в этом парне таится ожидание чего-то совершенно неприятного и внезапного? Отчего он постоянно находится во внутреннем напряжении?.. Я никак не могла разгадать его. Но чувствовала каким-то странным образом, что сама я для него — открытая книга. Даже в обычных темно-синих джинсах и майке она все равно казалась легкой и воздушной. Пышные светлые волосы были собраны в небрежный узел, который придавал подруге своеобразное изящество, а выпущенные по бокам пряди делали ее кокетливой. Алена обладала той самой утонченной классической красотой, которую так любили профессиональные камеры. К тому же она была достаточно высока и стройна, и именно поэтому решилась стать моделью. Честно говоря, Меркурий рядом с ней смотрелся несколько странно — рядом с такими девушками, как моя подруга, привычнее видеть высоких внушительных белозубых парней, не вылезающих из качалки, а Мерк был совершенно другим и внешность имел нестандартную: среднего роста, худощавый, белокожий и черноволосый, с кукольным неподвижным лицом, он казался человеком с другой планеты. Зато был достаточно умным, разбирался в компьютерах и работал в неком охранном агентстве, а еще имел неплохую машинку — именно она должна была стать вторым экипажем в сегодняшней квест-игре. Болтая с подругой, мы доехали до седьмого этажа и вскоре оказались в моей квартире. Остальные ребята из нашей компании находились в большой комнате, которую ярко освещало солнце. Приглушенно играл ненавязчивый инди-поп и пахло пиццей. Алсу сидела на диване, как обычно, вся в черном, с распущенными черными же длинными прямыми волосами, которые доставали до пояса. В ногах у нее, как большой пес, примостился Темные Силы — он увлеченно раскладывал прямо на полу какие-то большие карты, и карие глаза его блестели. Рядом с Алсу сидела Ранджи — отросшая темная челка закрывала ей пол-лица, и она изредка сдувала ее. За манипуляциями друга она наблюдала с доброжелательным любопытством. На кресле сбоку от нее примостился Женька, который переписывался с кем-то по телефону; костяшки его правой руки были сбиты. Я нахмурилась — опять с кем-то подрался? Последним, по кому скользнул мой взгляд, был Дан. Он задом наперед сидел на стуле, опираясь локтями на высокую спинку, и с восхищением смотрел на то, как Темные Силы раскладывает свои большие красочные карты. Все ясно, решил карты Таро разложить. На сердце было радостно от того, что все те, кого я люблю, сейчас со мной. Пусть не семья, но друзья. Байк был его давней мечтой, и он усердно копил на него. Копить получалось неплохо — в заказах и рекламе, особенно почему-то среди невест, Даниил не нуждался. Та молча погладила его по смоляным растрепанным волосам. Эти двое всегда смотрелись очень мило. Во все эти магические штучки она, в отличие от Темных Сил, не верила. Они, скорее, забавляли ее. Я удивленно взглянула на него — раньше он был равнодушен к таким вещам. Алена хмыкнула, присаживаясь на стул, который принес ей молчаливый Меркурий. Он по примеру Олега опустился на пол и сел по-турецки. Почему-то я не могла представить, что Мерк отбирает жвачку у Алены. Более того, я подметила, что Алена со вполне здоровым скепсисом глянула на Темные Силы, который все-таки жвачкой завладел и вновь полез целоваться к Алсу. Она зачарованно смотрела на него — растаяла от поцелуя. Я выдержала его взгляд довольно-таки спокойно. Изредка на него что-то находило, и он начинал злиться на меня и вести себя как-то странно, хотя границ не переходил, зная, что я не позволю ему этого сделать. Я же с легкостью переживала его перепады настроения. Дни, когда мне хотелось его нежности, прошли. А к прошлому возвращаться я не желала. Всегда бежала от прошлого прочь. Женька в последние два года гулял то с одной, то с другой девчонкой, но ничего серьезного, я так понимаю, у них не было. Отношения на неделю, две — до первого совместного утра. Алена почему-то улыбнулась, прикрыв рот рукой. Все с интересом уставились на него, и, почуяв, что все внимание направлено на него, Темные Силы хорошо поставленным голосом начал говорить, раскладывая карты в мудреный геометрический узор: — О девушке. Упрямая, характер скверный, лидер по натуре. Честно тебе скажет, что ты ей не нравишься, если ты к ней подкатишь, — развел жилистыми руками Темные Силы. Я не отводила взгляда. Приворожи мне, говорит, парня. Она, глупая душа, спрашивает, мол, какой? И я ей отвечаю — надо взять отвар пустырника, окунуть его в кефир, присыпать содой, добавить волос любимого, накрошить пенопласт, плюнуть и выпить. А она мне — а пенопласт не вредный?! И он оглушительно захохотал, довольный собственной шуткой. Один Женька оставался серьезным. Женька мрачно посмотрел на него, сдвинув к высокой переносице широкие брови, и провел ребром ладони по горлу, мол, будешь выступать — получишь. Темные Силы, впрочем, не испугался. Карты говорят, что ты изменил этой дамочке. Женя сердито глянул на стену. Вся эта ситуация нервировала его. Не хватало, чтобы эти двое поссорились или, не дай бог, подрались, как это не раз бывало. Лучше отвлечь их внимание друг от друга. Девчонки тоже это понимали. Ранджи что-то стала тихо говорить Женьке, а Алсу наклонилась и поцеловала любимого в волосы, успокаивающе гладя по плечу. Я одарила друга мрачным взглядом. А этот список твоих магазинов, в которых есть или будут скидки?! Ребята, честно слово, она на скидках повернутая, — весело сообщил он остальным. Я наморщила нос и в противовес словам Дана, которые, в общем-то, были верными, заявила: — А скажи-ка мне, гадалка, когда я любовь встречу? Темноволосый парень глянул на меня, на карты, снова на меня и все-таки сделал расклад. А я с независимым видом смотрела на собственные ногти, покрытые бесцветным лаком. Задумалась о будущей статье… Нужно успеть по срокам и рассчитать время. Темные, почти черные глаза Олега смотрели на меня пристально, серьезно, без всегдашних чертенят. Я едва не вздрогнула от неожиданности, с трудом сохраняя спокойствие. Или его карты действительно работают?.. Я не верила в это — почти категорически. И для того, чтобы точно убедить саму себя в том, что мой друг — просто хороший психолог, попросила: — Опиши его. Это прозвучало удивленно, и Темные Силы посмотрел на меня, чуть приподняв бровь. Я тотчас поправилась: — Пожалуйста. Теперь я уже внимательно следила за тем, как его узкие ладони с длинными заостренными пальцами перемешивают большие яркие карты с непонятными мне изображениями. Не мудрствуя лукаво, Олег вытащил для ответа на мой вопрос всего одну карту. «Паж мечей», — было написано на ней. Изображение довольно-таки смазливого русоволосого юноши в старинном наряде и с мечом в руках мне ничего не говорило. Юноша стоял на холме на фоне голубого высокого неба с белоснежными облаками и смотрел куда-то влево, тонко и мечтательно улыбаясь, однако обнаженный меч в руках, хоть и взятый с неумением, говорил о том, что за себя этот мальчишка постоять сможет. Он веселел на глазах. Он молод, волосы достаточно светлые, и глаза, скорее всего, тоже. Стихия — воздух, но и огня много. Я бы сказал даже огонька. Творческий, с характером, эгоистичный, но бывает благородным. Друзья вновь расхохотались — все, кроме Женьки, а я, слушая эти глупости, с облегчением вздохнула. На того мужчину из моих то ли грез, то ли яви описание, данное Олегом, никак не походило. Да и не привлекали меня подобные типы. Ты мне просто описал карту? Что я тебе тут Большой кельтский крест разложу, что ли? Я вообще зарекся иметь дело с теми, кто не верит во все это, — провел бережно по картам подушечками пальцев Олег. Сначала: «Олежка, разложи, Олежека, погадай» А потом: «Че за бред?! Ах ты, сволочь и скотина, плюнем щас тебе мы в спину! » — продекларировал Олег, пряча карты. Так, шутя и переговариваясь на ничего не значащие темы, мы и не заметили, как быстро пролетело время. Опаздывать я не любила. Ему, как и мне, было очень интересно. В прихожей моментально стало тесно. Дан, Ранджи и Женька широко заулыбались, Алена возвела глаза к потолку, Меркурий остался невозмутимым, как статуя, а я только плечами пожала — давно привыкла, что Темные Силы у нас с приветом. Из квартиры последними выходили я и Алена. Они не были идеально прямыми, как у Алсу, и не достигали середины спины, как у Алены, — были лишь до лопаток, но я все равно их любила, считала своим достоинством и старалась, как могла, за ними ухаживать. Наверное, это получилось резковато, поэтому пришлось мягко добавить: — Не могу. Но понимаешь, — я вздохнула, и рука с расческой безвольно опустилась. Мы могли бы быть вместе. Мы могли бы быть парой, однако… Мне кажется, что он меня предал. Странно говорить об этом, ведь мы даже толком и не встречались. И у нас не было обязательств друг перед другом. Но чувства к нему у меня как отрезало. Женя мне не нужен. Я вздохнула и машинально повернула вокруг запястья серебряный браслет — подарок дяди, который я не снимала уже два года. Дядю Тима я не любила, а вот от браслета почему-то была без ума. Иногда он казался живым и давал подсказки. Я не верила в магию и считала, что каждому необъяснимому явлению можно найти свое объяснение, однако заметила странную тенденцию: браслет, нагреваясь, подсказывал мне, что кто-то лжет или обманывает, предостерегал от необдуманных решений и неверного выбора. Я решила для себя, что так работает моя интуиция, основываясь на субъективных сенсорных ощущениях. Сейчас от браслета тоже исходило едва заметное тепло. Он один, ты одна, — не отставала Алена. Я только вдохнула и схватила ключи и сумочку, тонкий ремешок которой перекинула через плечо. Подруга вышла из квартиры — вызывать лифт. А я, перед тем как выйти следом за ней, еще раз взглянула на себя в большое, во весь рост, зеркало: оттуда на меня нахмурившись смотрела симпатичная девушка двадцати с хвостиком лет, с бровями вразлет, высоким лбом, прямым аккуратным носом, широкими, что мне никогда не нравилось, скулами и упрямо сжатыми губами. Графитно-серые глаза, подчеркнутые легким дымчатым макияжем, смотрели внимательно. Одежда — голубая майка и темно-синие универсальные джинсы — казалась простой, но в то же время подчеркивала фигуру. Из украшений — кулон, подаренный Аленой на прошлый день рождения, да серебряный браслет, презентованный дядей. Хотя главным украшением любой девушки должна быть осанка — так учила меня няня еще в далеком детстве. И это украшение было всегда со мной. Интересно, а понравилась бы я тому мужчине, что спас меня? Неужели, чтобы привлечь внимание сильной половины человечества, я должна делать вид, что беззащитная и слабая? И как стать такой? Я попыталась сделать милую и жалобную мордашку. Мне точно нужно быть слабой мышкой? «Нет», — покачало головой мое отражение и высунуло язык. В носу блеснула серьга. Да, останусь сама собой! А после захлопнула дверь. Через пару минут мы уже сидели в автомобилях: я — в «Танке», около Ранджи, сжимающей руль, а Алена — в машине Меркурия, ярко-красной «Мазде», тоже на переднем сиденье. Дан и Женька ехали с ними, а Алсу и Темные Силы — с нами. Всю дорогу Олег стенал, что оказался в одиночестве в тылу врага, имя которому «женская логика», и как всегда глупо, но смешно шутил. Своих друзей я очень любила, и здорово было думать, что за семь лет общения мы хоть и изменились, но все равно держались друг друга. Иногда я невольно вспоминала, какими мы были на первых курсах университета. Глупые, бунтующие, свободные, по-своему счастливые… Сейчас все в нашей маленькой компании повзрослели, но парадоксально оставались сами собой. Каждый занимался тем, что ему нравилось. Алена, как я уже говорила, не оставила модельный бизнес, и я видела в ней задатки будущей бизнес-леди. Ранджи не только активно участвовала в соревнованиях, но и преподавала подросткам единоборства в спортивном центре. Алсу шила одежду на заказ — в том числе ролевикам и косплеерам, а также занималась фотографией. Олег после года в армии работал в автомастерской вместе с родственником, и поскольку руки у него были, на удивление, золотыми, клиентов у него было море. Да и свои эзотерические увлечения он не оставлял. Женя в который раз восстановился в университете, подрабатывал, где придется, но не бросал свое любимое увлечение — музыку. Дан соединил работу и хобби и продолжал работать с волосами, косметикой и образами, считаясь довольно-таки неплохим мастером, и даже вел курсы по визажу. У каждого из нас было свое дело, свои особенные увлечения, но у каждого из нас были мы — друзья, готовые прийти на помощь. На брифинг мы подъехали к восьми часам — к одной из главных площадей города, щедро освещенной закатным оранжевым солнцем. В сегодняшнем квесте — «лайт-версии» игры — участвовали команд двадцать или даже больше, а потому и народа собралось много — заполнилась почти вся площадь. Капитаном нашей команды единогласно был выбран Олег — он уже пару раз участвовал в этой игре с какими-то своими друзьями и знал правила, тогда как мы оказались совершеннейшими новичками. Правда, и сам квест обещали сделать не слишком сложным, что обнадеживало. Зарегистрировав нашу команду, довольный Олег вернулся обратно, объявив, что старт будет дан в девять часов вечера. Он же раздал нам бейджики, в которые предлагалось вписать имена. На каждом из них был изображен некто клыкастый. Кажется, он пришел в себя и был веселым, как и прежде. Ранджи только у виска покрутила, а Дан стал ржать так, словно он действительно был потерпевшим. Подул ветерок, несущий пряную свежесть. Я была с ним согласна. В ожидании я решила почитать про квест-игру в Интернете, чтобы лучше понять — до этого как-то руки не доходили. С первого взгляда правила казались довольно простыми. Да и сама игра, как я уже упоминала, была «лайт-версией» для тех, кто еще не имеет достаточного уровня опыта в прохождении заданий. Суть игры заключалась в том, что один или несколько экипажей, входящих в команду, получали через интернет-сайт задания с зашифрованными локациями. На месте локации необходимо было отыскать код или же в некоторых случаях человека агента. Код, один или несколько, нужно было отправить через «движок» организаторам, и взамен те присылали следующее задание, ведущее на новый уровень. Цель квеста — пройти все задания раньше других команд. Как все будет проходить в реале, я пока понятия не имела, но кое-что об игре нам было известно заранее: «Зона покрытия: город N + 15 км. Дополнительные принадлежности: — обновленный ДубльГИС; — блокнот + ручка; — 2 белые простыни, ножницы; — компас; — фонарь; УФ-фонарь» Особенно порадовали простыни и УФ-фонарь, впрочем, увлеченный игрой Олег с легкостью достал и то, и другое. Что было во фляжке, понятия не имею, но после каждой дегустации Темные Силы становился все более и более веселым. Темные Силы, решив разыграть любимую девушку, ждал ее в подъезде в маске Дарта Вейдера и в темном длинном плаще. Увидев Алсу в окно, он спрятался за углом, чтобы напугать ее сразу после того, как она выйдет из лифта, но тут произошла осечка. Из-за того, что в лифт набилась целая толпа достопочтенных пенсионерок, которые спешили на праздник к своей соратнице, Алсу вынуждена была подниматься на свой восьмой этаж пешком. Олег, разумеется, этого не знал. Как только открылись створки лифта, он, пытаясь имитировать голос известного космического злодея, выпрыгнул из-за угла, жутко напугав пенсионерок. Кто-то из них заголосил, кто-то с воинственным воплем напал на Темные Силы и стал дубасить клюкой, а одна пожилая женщина, несмотря на почтенный возраст, как молодая, резво побежала по лестнице вниз, сбив по пути ничего не подозревающую Алсу, которая слушала в наушниках музыку. Перепуганная бабушка выбежала из подъезда с криками: «Террористы атакуют! » — заинтересовав не только прогуливавшихся на детской площадке и компанию мужчин, собравшихся в пятничный вечер отметить известный лишь им одним праздник, но также и проезжавший мимо полицейский патруль. Выслушав от перепуганной, тяжело дышавшей пенсионерки жуткую историю о нападении на ее подруг «террориста», полицейские не нашли ничего более умного, как вызвать подкрепление. В общем, когда представители органов правопорядка спешно поднялись на восьмой этаж, то застали дивную картину — некто в костюме Дарта Вейдера прятался за невысокой тоненькой девушкой с копной черных длинных волос, а та пыталась что-то объяснить. Судя по всему, ему хорошо досталось от клюки одной из пожилых женщин, которая воинственно ею трясла и орала на весь подъезд. Впрочем, остальные пенсионерки наседали с не меньшей силой, обвиняя несчастные Темные Силы уже не в терроризме, а в нездоровых наклонностях. Понявшие, наконец, ситуацию патрульные с трудом отбили Олега и от греха подальше направили его в квартиру обалдевшей от всего происходящего Алсу. Однако уже через пятнадцать минут ее квартиру взломало то самое «подкрепление», которое было вызвано коллегами. Остаток вечера Темные Силы, Алсу, патрульные, а также вся компания пенсионерок провели в местном «обезьяннике» С тех пор соседки подруги крепко невзлюбили Олега. Себя виноватым он никогда и ни в чем не считал. Давайте веселее, скоро начнется игра! Мы только дружно улыбнулись. В ночные поисковые игры с элементами городского ориентирования я ранее никогда не играла, хотя много слышала о них — и хорошего, и плохого. Однако интерес, особенно после рассказов впечатленного Олега, которому подобные квесты безумно нравились, перевесил мою врожденную осторожность, и, надо признать, я с предвкушением ждала начала развлечения. Ждать было приятно и легко, на удивление. Я сидела в машине на переднем, по обыкновению, сиденье, откинувшись на его спинку, и наслаждалась прохладным ананасовым соком, который обожала с детства. Играла негромко музыка — «Небесное радио», но песни попадались одна приятнее другой и все с нужным настроением, те самые, что заставляют отбивать ногой ритм и улыбаться. Рядом привычно находились друзья — самые близкие люди. Темные Силы что-то важно, как и всегда, вещал, не забывая вставлять в речь приколы и не слишком приятные слуху интеллигентных людей словечки, Алсу и Ранджи внимательно его слушали и смеялись время от времени. Неподалеку стояла машина Меркурия, и в ее салоне, кажется, тоже было не скучно. Алена, как и я сидевшая впереди, что-то живо, помогая себе жестами, рассказывала ребятам, а те смеялись. Подруга поймала мой взгляд и улыбнулась. Я помахала в ответ. И на душе отчего-то было тепло и радостно. От того, что впереди интересное развлечение и новый опыт, от того, что рядом близкие люди, которым я могу доверять, от того, что все идет так, как и должно идти. Все идет так, как я хочу. А хочу я совсем немного. Я вздохнула с наслаждением, допивая сок. Этот совершенно простой момент жизни отчего-то захотелось сохранить в памяти, и я с благодарностью обвела взглядом ребят, с которыми мне повезло встретиться. Тогда я еще не знала, что это один из последних наших совместных вечеров, когда между нами все было хорошо. Солнце нехотя уползло за горизонт, одарив на прощание край небосвода ярким слепящим золотом, и на город стали наползать осторожные, как дикие змеи, сумерки. Когда золотой наряд слетел с неба, растворившись в памяти тех, кто смотрел вверх, началась игра, на тот момент казавшаяся неким таинством, к которому нам выпало счастье приобщиться. На наши ноутбуки, вернее, на «движок» сайта, где мы были зарегистрированы, пришла весточка с описанием сегодняшней игры. «Легенды Иного города», — гласила она. «Мало кто знает, но этот спокойный, казалось бы, город живет своей тайной жизнью. Жизнью, о которой многие и не догадываются. Когда темнота накрывает его звездным пологом, а луна выглядывает из-за облаков, город становится Иным. И тогда на его улицах оживают те, кого мы знаем лишь по страшным легендам. Днем — они такие же, как и вы. А ночью… Ночью они обретают свою истинную сущность. Духи и привидения, тролли и вампиры, ведьмы и маги… Вам выпала уникальная возможность встретиться с жителями Иного города! Но готовы ли вы столкнуться с ними лицом к лицу? И не боитесь ли вы их?.. Среди них есть и монстры! Добро пожаловать в Иной город — город ночных легенд! По мистике и эзотерике он тащился. Мы с Алсу промолчали, но многозначительно переглянулись. Минут через десять пришло первое задание — и вновь на «движок» сайта, принадлежащего игре. Оба экипажа нашей команды «Олег и потерпевшие» столпились около ноутбука, стоявшего на багажнике «Танка» Дан зачитал первую головоломку вслух. Духи Знакомство с легендами начнется в месте, где над витринами витают духи. Код сложности: 1+, 1, 2, 2+, 3 — Я ничего не поняла, — честно созналась Ранджи, стягивая короткие темные волосы в низкий хвост. Я, впрочем, тоже, но промолчала, усиленно соображая, о чем идет речь. Я взгляда не отвела и, напротив, кивнула парню, спрашивая, что он хочет. Давайте-ка я адрес найду, — полез он в собственный телефон. Речь идет про д у хов! Думаешь, у нас есть магазины, где продаются призраки? Если речь идет о витринах, то вполне логично, если это будет магазин, — подумав, сказала я. Может быть, там поискать? Правда, магазинов на Духовского немерено… — Молоток! Меркурий внимательно глянул на него, но ничего не сказал. Парень Алены вообще говорил мало, но тем не менее внушал симпатию своим каменным спокойствием и отстраненностью. Еще минут пятнадцать мы пытались понять, что нам нужно найти, обсудив, наверное, самые невероятные теории, а после все-таки двинулись на улицу имени Евгения Духовского, известного физика родом из нашего города, получившего в свое время ни много ни мало, а Нобелевскую премию. Но только мы успели доехать до Кремля, за которым нужная локация располагалась, как нам пришла подсказка. Эти подсказки приходили через полчаса от начала игры и через час. То есть, даже если ты не разгадал зашифрованное место, ты все равно мог попасть на него, но спустя некоторое время, а чем меньше времени ты затратил на поиск, тем больше шансов на победу. Первая подсказка нас обескуражила. Вечер субботы даровал дорогам передышку — пробок почти не было, так, заторы кое-где, которые наши водители весьма достойно миновали, да и я все время сидела в одном из популярных приложений, показывающих пробки на дорогах, подсказывая Ранджи, по какой улице лучше объехать. Меня в шутку прозвали штурманом, заставив улыбнуться, но я действительно хорошо ориентировалась на местности. Может быть, они имеют в виду магазин около одного из кладбищ. Надо погуглить все кладбища городские… Эй, Наська, позвони во второй экипаж, пусть своими соображениями поделятся. Пока мы звонили и все обговаривали, вспоминали кладбища и читали про них в Википедии, прикидывая, где неподалеку от них могут находиться магазины, как сказал Дан, «с ярко выраженными витринами», прошло еще полчаса. Прошло махом, словно ветром сдуло — наверное, виной всему было появившееся вдруг ни с того ни с сего чувство этакого легкого экстрима. Мы еще только начали нашу первую игру, а уже хотелось хоть чего-то достичь, понять, куда ехать… У ворот одного из кладбищ, находившегося в черте города, но уже много лет как недействующего, это чувство усилилось. Где искать коды, которые мы видели раньше только на фотографиях, никто из нас понятия не имел. Да и жутковато было находиться около обители ушедших с земли в темноте, что опустилась на город. Оттуда выскочило пятеро молодых людей с фонариками, которыми они принялись светить то себе под ноги, то на забор, то на асфальтовую дорогу, то на деревья. Ни она, ни я, ни другие девчонки тоже не нашли ничего похожего на коды. Следом за нами приехала еще одна из команд. Видимо, они, как и мы, решили, что между находящимся неподалеку целым комплексом торговых центров и загадочными витринами в задании есть связь. Впрочем, вскоре пришла вторая подсказка, и все стало куда понятнее. И да, это все. Поисковая система при запросе о самом древнем кладбище нашего города выдала достаточно интересную информацию. Оказывается, первое кладбище триста лет назад находилось в черте современного города. Более того, в самом его центре. И на его месте сейчас стоит достаточно известный торговый центр «Весна» Поняв это, Темные Силы мигом скомандовал водителям как можно быстрее доставить команду туда. Ранджи газанула так, что нас вдавило в сиденья. Впрочем, и Мерк не отставал. А вот тотчас прыгнувшая в машину команда соперников несколько замешкалась и потеряла нас из виду. Как же просто оказалось! А я ведь слышал про то, что в «Весне» видели настоящих призраков, потому что на костях строить нельзя! А тот уже рылся в рюкзаке в поисках компаса. Вскоре мы были на месте. Торговый центр уже был закрыт, и народу вокруг почти не было, только лишь с опаской смотрел на нас, вылетевших из машин, какой-то не совсем трезвый дед, да несколько подростков неформальной внешности кучковались неподалеку от входа. Ага, вот он, — шептал в порыве восторга от почти разгаданной задачки Олег, вцепившись в компас. Мы всей гурьбой, веселясь и шутя, направились следом за Темными Силами по какому-то переулочку, где автомобиль бы точно не проехал. Нам навстречу бодро шагала похожая компания — веселые парни и девушки лет двадцати пяти в свободной спортивной одежде, с фонариками и улыбками от уха до уха. Оказалось, это была еще одна команда. С нами она тепло поздоровалась и пожелала удачи. Я улыбнулась в ответ и тотчас наткнулась на колючий взгляд Евгения. Это меня рассмешило, но я и виду не подала. Все-таки действительно всему свое время. Только время Женьки, увы, прошло. В результате мы пришли к заброшенному большому одноэтажному строению, в котором, судя по всему, когда-то был пожар. Здание казалось гигантским черепом. Пустые глазницы окон глядели на нас пугающе, а перекосившийся дверной проем напоминал не особо приятную ухмылку. Не вовремя вспомнился рассказ о том, что когда-то давно примерно вот на этих местах было кладбище. По коже пробежался мороз. Я согласно кивнула и поспешила успокоить подругу. На локации их пять, если кто не помнит, коды сложности: «1», «1+», «2», «2+», «3» Про эти коды он говорил еще тогда, когда мы ехали на регистрацию участников. Код сложности — некое дополнительное предостережение, индикатор уровня опасности. Цифра «1» говорила о том, что код спрятан в общедоступном месте, «2» означала, что для нахождения кода понадобятся некоторые физические усилия, а «3» — что код располагается в месте потенциально опасном: в подвалах, на высоких этажах в недостроенных строениях, в трансформаторных будках и прочих конструкциях, содержащих в себе определенную угрозу для игрока. Предложение было принято, и мы направились с фонарями, ручками и телефонами к жутковатому зданию. И не поверишь, что это почти центр города! Стоит свернуть с центральных ухоженных улиц во дворы — увидишь и не такое. Освещая свой путь мощным фонарем, я и Дан медленно направились влево, шагая то и дело по какому-то неопознанному мусору и морщась от не особо приятного запаха. Хотя здание было одноэтажное, но комнат и коридоров в нем оказалось множество — когда-то в этом месте располагался архив. Мы обшаривали каждый кусочек помещений, слыша где-то отдаленные голоса, но никаких кодов не находили. Либо мы плохо смотрим, либо коды находятся в другом месте. Хотя неподалеку мы заметили метку — стрелочку с логотипом игры, которая точно говорила, что мы идем в правильном направлении. Свет моего фонарика заметался по большому помещению с серыми ободранными стенами и провалами в крыше. Сквозь них было видно на удивление звездное небо. По-моему, крыса пробежала, — сглотнув, сообщил друг и потянул меня за рукав. Крыс Даниил терпеть не мог. Как он говорил — «ни животных, ни людей» — Пойдем, — согласилась я, — поищем в других местах. Я пригляделась к куче тряпья в углу, прикрытой газетами. Газеты зашевелились, и из-под них показалась голова небритого лысого мужчины. Мы с Даном оцепенели и в некотором ужасе уставились на него. Человеку поспать не дают. Мы поспешили исполнить пожелание лысой головы и пошли прочь. Дан бурчал что-то про себя, а я старалась не рассмеяться. Вот остальные тоже повеселятся, когда узнают. Найти хоть один код казалось делом чести — в первую очередь, по отношению к своей команде. Не то чтобы у меня был «синдром отличницы», но проигрывать я не любила. К тому же, как сообщили нам в общем чате известного приложения для смартфонов, позволяющего бесплатно обмениваться сообщениями, три кода уже отыскали. Остались 2+ и 1+. Как я поняла, знак + говорил о том, что стоит быть повнимательнее. В коридоре мы увидели едва заметный символ со стрелочкой, указывающей влево, и зашли в комнату, на которую стрелочка показывала. Даниил сделал несколько шагов, оступился и с руганью отскочил в сторону. Ну что с ним там опять? Крышка подалась легко, и через полминуты мы с Даном с интересом всматривались в квадратный лаз. Вроде бы не шатается, да и лезть не так уж и низко. К тому же надо быстрее, чтобы конкуренты не подошли. Я помогать никому не собираюсь. Я выдохнула и осторожно полезла вниз, крепко держась за лестницу. Вскоре я оказалась в небольшой квадратной комнате, ужасно душной и неприятно пахнущей, с заплесневелыми стенами, зато тут же увидела код, щедрою рукой начерченный на стене. Я спешно сфотографировала его. Давай быстрее, кто-то идет, — заговорил сверху Даня взволнованным голосом. Сейчас эти «кто-то» зайдут в комнату, и искать им ничего не придется. Просто залезут следом за мной в подвал и возьмут готовенький код. Этого я допустить была не намерена. Пока они не увидели. Закрыл и ушел, — вновь отдала я новый приказ. А я осталась одна в совершенно закрытом пространстве. Никогда не боялась темноты и не страдала клаустрофобией, но, несмотря на то, что Дан знал, где я нахожусь, и мог в любой момент помочь, мне сделалось не по себе. Давящие стены, спертый воздух, первобытные инстинкты, кричащие, что темнота — это подруга ужаса и сестра опасности, все это до предела обострило восприятие. Конечно, у меня был с собой фонарь, но луч электрического света, выхватывающий то подгнивший пол, то оголенные некрасивые стены, то ржавую лестницу, то захлопнутую крышку, заставлял тревожиться еще больше. Отчего-то стало страшно и холодно в груди — сердце словно потерли куском льда. В голове забил крохотный молоточек. «Все хорошо», — мысленно сказала я себе, боясь глубоко вдохнуть — воздух тут был не слишком приятный. « Все хорошо », — согласился голос в голове, и перед глазами предстала вдруг картинка — сочный цветущий луг, много летнего солнца, безмятежное светло-голубое небо… Ароматы цветов вскружили голову, и запахло тонко, но сладко медом. Я лежала на лугу, подставив лицо золотистым лучам, и обнаженные плечи, руки, живот, ноги щекотало качающееся на ветру разнотравье. И оно, словно хор, пело, успокаивая меня, говорило, что все сейчас закончится. Я не чувствовала, как шло время. Идиоты, — и он поманил меня к себе. Я, очнувшись от видения и как-то резко забыв о нем, тотчас полезла по лестнице вверх и, приняв руку друга, выбралась наружу. Ну ты герой, Мельникова, — восхитился Дан. Я промолчала и лишь мрачно взглянула на него. Друг захохотал, и мы пошли дальше, обмениваясь подколами. Нам сегодня везло — через несколько минут мы нашли еще один код — он был написан маркером на дверной ручке. Наська, смотри, тут ручка эта на ладан дышит. А давай я ее откручу, и мы ее из окна выбросим? Чтобы наши соперники его не нашли. Ты их не читал разве? Ты хоть раз обманывала вообще? Нет людей, кроме, наверное, святых, которые не делают этого. Обман — часть повседневной жизни, хотим мы этого или нет. А в моей жизни ложь занимает огромное место. Это было моим позорным пятном, моей темной историей, моей красной нитью, связывающей меня прежнюю и меня настоящую. Никто из моих друзей не знал о моем происхождении, о семье, о том, что я могла жить совершенно другой жизнью, нежели сейчас — жизнью птицы в золотой клетке. Мне пришлось уйти от судьбы, полной материальных благ, чтобы найти саму себя и не потеряться в чужих желаниях. И я не жалею. Но сказать правду… Сказать правду своим друзьям я не могу. Боюсь не того, что они оставят меня, боюсь того, что у них не будет больше доверия ко мне. Поэтому мне пришлось проигнорировать вопрос Даниила. Сейчас напишу в конференцию. « Все коды сняты! » — велел Олег. Мы зашагали прочь и, конечно же, встретили двух ребят из еще одной команды: светловолосую девушку с двумя косичками и рыжего мужчину лет тридцати пяти. Как я потом поняла, в подобные игры часто играют не только студенты, а вполне взрослые люди, которым скучно сидеть в офисах и хочется немного разнообразия. К примеру, рыжеволосый мужчина оказался юристом, а милая девушка с косичками — главным бухгалтером на какой-то фирме и слыла среди коллег стервой. Но обо всем этом я узнала уже потом. А сейчас мы с Даном, пообщавшись с другими игроками, спешно направились к выходу. Выйдя на улицу, которая, казалось, стала совсем по-осеннему темной, мы быстро расселись по машинам, довольно улыбаясь — как-никак нашли код, свой первый код! Конечно, многие команды уже перешли на следующий уровень, но и мы были не последними. Азарт зажегся с новой силой. Обе наши машины ехали бок о бок по широкому проспекту, экипажи перекрикивались друг с другом, а Алена ввела все пять кодов в «движок». Я как раз успела рассказать ухохатывающимся друзьям про лысую голову в одной из комнат сгоревшего здания, как нам пришло новое задание, на первый взгляд не менее странное, чем первое. Его мы обсуждали со вторым экипажем по громкой связи. Черти из табакерки Иные любят с пользой проводить время, отведенное им. Устроившие соревнования две дюжины чертей поделились на 3 команды и выбрали табакерку. Хотите взглянуть на это зрелище? Код сложности: 1, 1, 1+, 2, 2+ Один из кодов нестандартный, находится отдельно от других. На локации есть бонусные коды бонус — 5 минут. Сохраняйте тишину, не светите в окна! Две дюжины — это двенадцать и двенадцать, то есть двадцать четыре, — тотчас заговорил Темные Силы. А три — это может быть номер подъезда. В заданиях всегда сначала дается намек на улицу, затем — на номер дома и прочее. И так — по порядку. Если руководствоваться такой логикой, то улица зашифрована в словах: « Иные любят с пользой проводить время, отведенное им. Устроившие соревнования…» — Улиц Пользы и Соревнования у нас нет, — уверенно отвечала Алсу, не спуская ноутбук с колен. Может быть, это как-то связано с табаком? Может быть, нужно искать табачный магазин в строении три дома номер двадцать четыре или двадцать шесть, например? О здоровом образе жизни она, как спортсменка, знала если не все, то многое. Парни поморщились, но ничего не сказали. Ребята предлагали еще несколько адресов, но каждый из них нас чем-то смущал. Он был весь охвачен эмоциями и жаждал деятельности. Когда она там будет, а?! Они друг другу очень подходили. Темные Силы был словно огонь, факел, который легко было зажечь, а его девушка больше походила на холодную речную воду и могла при необходимости «потушить» своего парня. Честно говоря, иногда только она одна с ним и справлялась. А Олег, в свою очередь, мог подбивать подругу идти дальше вперед и не останавливаться. А это хоть и новый район, и элитный, но на окраине. По прямой из-за ремонтных работ до него не добраться, — тотчас сказала я, чувствуя себя настоящим детективом. И хотя дорога пустая, как мне говорит программа, это займет не меньше двадцати минут в одну сторону. А если локация находится в другом районе, например, в Северо-Восточном, мы будем добираться почти час. Ваш экипаж едет на Рижскую, а мы катаемся по центру в ожидании подсказки. Если подсказка подтвердит наше предположение, что локация на Рижской, мы направляемся следом за вами. И вы выиграете хотя бы пятнадцать минут, когда приедете. Если в подсказке будет не о Рижской, мы даем вам отбой и едем в другое место. Машина Мерка развернулась и рванула в другую сторону, а мы не спеша поехали по одной из центральных улиц, ломая голову, куда ехать. Первая подсказка пришла ровно через полчаса после того, как мы перешли на второй уровень. Это на ассоциации было! Насть, позвони ребятам, пусть разворачиваются, — скомандовал Темные Силы, в порыве чувств притянул к себе Алсу и крепко поцеловал. Ну, Ранджи, давай погнали, чего плетешься медленно?! И я советую тебе пригнуться. Не особо трезвый Олежка подставил нас тогда по полной программе, издеваясь над фамилией капитана. Он, знаешь, ли, отчего-то запомнил мою тачку и потом останавливал еще пару раз. И каждый раз выписывал штрафы. О случившемся он помнил весьма и весьма смутно. И вины никакой не испытывал. Они переругивались почти минуту, пока не проехали пост ДПС, на котором на «Танк» никто из полицейских не обратил внимания, и мы благополучно доехали до улицы Спортивной. Около двадцать шестого дома — огромной новой десятиэтажки, возле которой находилась детская площадка, хоккейная коробка и небольшой сквер, было многолюдно. Но люди, сновавшие туда-сюда по двору, явно были не местными жителями. Наличие фонарей и то, что каждая лавка и куст вызывали у них нездоровое любопытство, выдавали в них наших «коллег». Смотрелось все это крайне потешно, хотя я понимала, что сейчас мы начнем делать то же самое. Мы рассредоточились по всему двору в поисках кодов. Вскоре выяснилось, что четыре из пяти нашлись и довольно быстро — Алена, Женя и Темные Силы оказались самыми внимательными. Оставалось найти один, последний, нестандартный, тот самый, про который говорилось, что он отдельно от остальных. Кстати говоря, именно его и искали почти все остальные команды, которых становилось все больше и больше, но никто более не уезжал. Уровень азарта вновь поднялся в крови, и я, гонимая внутренним драйвом, внимательно осматривала все, что мне попадалось на пути — столб, забор, кусты… В них то я и зашла из любви к делу, думая — а вдруг там лежит, скажем, какой-нибудь кроссовок с кодом или же есть метка-направляшка? В кусты заходить мне все же не следовало. Я споткнулась о какую-то корягу и упала на одно колено, выронив фонарик. Тот из-за удара о землю почему-то вырубился. Выругавшись про себя, я опустилась на второе колено, не боясь испачкать старые черные джинсы о листву, и стала искать фонарь. В темноте его не было видно, а потому я полезла за телефоном, чтобы посветить себе им в поисках, однако меня вновь постигла неудача — телефон, зацепившись за замок кармана кофты, упал на землю вслед за фонарем. Я выругалась еще крепче, стала шарить рукой под здоровым колючим кустом и ободрала ее о какую-то палку. Я тут же обозлилась — да так, что молча долбанула кулаком по земле. Оказалось, попала по камню и чуть не взвыла. Да что за невезение! Сначала, порядком изумленная, я подумала, что незнакомец обратился ко мне, хотя «пацанчиком» себя никогда не считала, однако мне хватило ума промолчать и не выскочить из-за кустов с воплями: «Дай код! » Я замерла, как кошка, и прислушалась. Мы из-за тебя и твоего дурного спора в квесте ноги сбиваем, а ты изображаешь тургеневскую барышню — изнеженную девственницу. Я чуть было не сказала этим двоим из своих кустов, что стереотип тургеневской барышни у большинства людей не соответствует действительности и на самом деле тургеневские барышни совершенно другие, но вынуждена была вновь промолчать. Что ты вещал про код? Странно, что еще не добавил обращение «раб» А еще более странным было то, что я вдруг воспылала к человеку, которого не видела даже, какой-то совершенно иррациональной неприязнью. До меня доносился слабый аромат его одеколона — не терпкого и резкого, какой часто предпочитают многие мужчины, а почти нежного, с нотками ванили и свежести. Парадокс — одеколон казался приятным, а человек, который им надушился, — раздражал заранее. А я их ужас как не люблю! Терпеть не могу, когда все идет не по плану. На планы посторонних я чихать хотела. Да говори уже, где! Видимо, неведомый Ярик все же последовал совету друга и присвистнул: — Креативненько. Они написали его на балконе?! Я тоже подняла взгляд на огромную десятиэтажку, ставшую новой локацией, — даже кусты не мешали обзору. И точно — на балконе пятого этажа ровно по центру дома были видны гигантские цифры и латинские буквы, из которых состоял код. Свет от уличного фонаря довольно неплохо освещал дом, поэтому прочитать код было достаточно легко. Только вот мало кто догадался поднять голову — все искали коды на земле. Как, впрочем, и я. Как я удачно разговор подслушала… Это моя компенсация, наверное. За весь этот позор. Его фамилия показалась мне смутно знакомой. Ты же больше всех хотел выиграть. Скажи, Зарецкий, чем ты думал, когда… Его прервал писк мобильного телефона. Видимо, пришло сообщение, которое Шейк быстро прочитал. Погнали к тачке, Ярый, — радостно сказал парень. Я уже было с облегчением вздохнула, думая, что сейчас эти двое скроются с глаз долой — из сердца вон, как меня подвели обстоятельства. Честное слово, после встречи с этим человеком по имени Ярослав Зарецкий я словно стала героиней романа с чудным названием «Победа обстоятельств», или «Неприятности по буквам алфавита», или «Люди-сволочи, или носители неудач». В самый неподходящий момент мой телефон зазвонил, и на всю округу раздалась мелодия «Аве, Мария». Я сжала кулаки от бессилия. Плюс от всего этого был только один — при звонке экран телефона засветился, и я смогла без труда отыскать его, как, впрочем, и фонарь. Меня осветили фонарем, заставив инстинктивно прикрыть лицо руками. Лица парней было видно плохо. Зато запах одеколона усилился. Что ты тут делаешь? Судя по голосу, это был Шейк. Он стоял, уперев достаточно-таки крепкие руки в боки и склонив голову. В глазах его были и интерес, и недоумение, и смех, и даже желание позаигрывать. Второй же молодой человек — выше, тоньше и смазливей, чем Шейк, молча всматривался в мое лицо с совершенно другими чувствами, гневно щурясь. У меня было такое чувство, что он пыжится, чтобы что-нибудь, да вякнуть. Мерзота, — выдал, наконец, тот самый Ярик голосом, которым только преступников обличать да обвинять во всех грехах. И у меня вдруг голова закружилась от чувства дежавю. И стало легко и тяжело одновременно, и цвета и краски обострились, и звуки стали громче, и одеколон казался слаще цветочного нектара и кружил голову… Что случилось? Почему он кажется мне знакомым? И это чувство… Что случилось с моим сердцем? И левую руку браслет жжет. Он меня еще и оскорблять вздумал?! Как будто бы в дерьмо вляпался. Беги, сообщай своим, девочка. Перед внутренним взором вдруг появилась мимолетная картинка. Совсем еще юный, одухотворенный, но воинственно настроенный, с необычными глазами… яркими, мятного редкого оттенка, с серебром у зрачка и с темной тонкой каемкой вокруг радужек. Правильное лицо, сужающееся книзу, с незаметной ямочкой на подбородке, благородными ровными скулами, слегка асимметричными бровями, одна из которых была чуть вздернута. Шрам на вершине правой скулы — тонкий, видно, если присмотреться… — Ну, давай же, вперед, — говорил знакомый голос как в тумане. В ореоле ласкового снегопада. Бывает ли теплым снег?.. Зато вдруг я поняла, кто передо мной. И все стало на свои места — и знакомая фамилия, и чувство дежавю, и желание проучить этого негодника. Почти на автомате я подняла фонарик и, включив его, резко направила луч света в лицо Ярославу. Я никогда не забуду ту практику в школе номер 8, — даже как-то злобно улыбнувшись, проговорила я. Они сейчас переживали не лучший момент в своей жизни под названием «узнавание». Если девочка была одета в джинсы и топик — одежду, вполне привычную человеческому глазу, то ее собеседник был облачен в древние славянские одежды и выглядел весьма внушительно. Разумеется, внушительно для тех, кто мог его видеть. А видеть духов было дано далеко не каждому. Да и многие из тех, кому дано, отказывались от этой участи, а потому и видели их единицы из миллионов. Настя, Ярослав и Николай к этим единицам явно никак не относились, хотя в первых двух было кое-что весьма особенное. Настя являлась, сама того не зная, Хранительницей волшебного сильнейшего артефакта — браслета из легендарной Славянкой Тройки, и однажды его спящая сила помогла Насте на мгновение заметить Дарену. А Ярослав был не только младшим братом Дарены, но и далеким-далеким потомком пожилого мужчины в странных одеждах, который считался одним из могущественнейших магов древности, чье имя — Вольга Святославич — дошло до наших дней в былинах. Да, два года назад она обманным путем попыталась соединить нити судеб того, кто был ее братом, и той, которая была ее подругой. Но делала она это без корыстных побуждений, исключительно из любви к близким. А вышло, что она не просто разъединила их, так еще и Насте с Яром грозила настоящая опасность! Да не от кого-нибудь, а от самых настоящих магов, которых Дарена терпеть не могла. Так получилось, что после инцидента в школе Ярослава, в одиннадцатом классе которого проводила практику Настя, им обоим маги подкорректировали память. О событиях в последний день Настиной практики оба они помнили крайне смутно. Для девушки Яр Зарецкий так и остался вредным учеником, который срывал ей уроки, а для парня Мельникова была лишь противной наглой девицей, которая время от времени пыталась его опозорить. Эта битва за вечность — их. Прошло почти два года после нашей последней встречи в стенах школы номер восемь. Помнится, этот мерзавец невзлюбил меня после одного случая в ночном клубе, срывал мне занятия и всячески норовил подставить. А в последний день, когда на мой открытый урок должна была прийти руководитель практики, дабы посмотреть, справляюсь ли я с ролью учителя по русскому языку, милый мальчик Ярослав, которого я прозвала Енотом, сыграл свою самую злую шутку — уговорил весь класс прогулять… Я очень плохо помнила те события, к тому же потом прогремел этот несчастный взрыв и началась паника, но забывать подставы, тем более такие, было не в моем характере. Щербинка, или Щербинская областная психиатрическая больница — известное место в городе. Намеки на то, что мне пора туда, рассердили. Но я все же опустила фонарик вниз. Он почему-то вдруг вздрогнул. И мне захотелось улыбнуться. Вроде бы Ярослав изменился — стал выше, крепче в плечах и вокруг него больше не было ореола беззаботного юношества, присущего всем старшеклассникам. Теперь Ярик стал студентом, и в нем ощущалась любовь к новоявленной свободе, отголоски дерзости и даже самостоятельность. А с другой стороны, совсем он и не изменился. Тот же фирменный взгляд «как вы мне все надоели, смерды», та же манера держать руки в карманах, те же уверенные прямая спина и чуть вздернутый подбородок. Прическа стала чуть короче, или так кажется из-за кепки, надетой козырьком назад, но стиль одежды — слегка небрежный, где-то подчеркнуто грубоватый, а где-то, напротив, с небрежным шармом — остался прежним. Кеды, шорты цвета хаки до колена, расстегнутая рубашка в крупную черно-серую клетку с закатанными рукавами, светлая майка под ней. Голос у него был очень веселым, хотя нотки удивления никуда не пропадали. «Нашу малышку» я проглотила, но так пристально взглянула на наглеца, что тот предпочел замолчать. Взгляды порою помогают лучше, чем самые злые слова. Вот уж не думала, что встречу эту ходячую высокомерную катастрофу на ножках на локации игры! Получается, он — мой соперник? А ты беги и докладывай, что разнюхала. И первым повернулся ко мне спиной, нервно дернув плечом. Мне так хотелось увидеть реакцию бывшего ученичка, почувствовать его удивление, вызвать в нем тревогу, а этот властелин енотов доморощенный меня даже и не вспомнил. В свое время сделал мне столько гадостей, так старался, а теперь забыл. Даже обидно — никакого морального удовлетворения. Я видела, как Зарецкий и его дружок быстрым шагом удаляются от меня и злополучных кустов, а после и вовсе срываются на бег — так парням хотелось побыстрее попасть к своим. Впрочем, и я не стала долго стоять и ждать у моря погоды. Печатая на ходу в общий чат, я побежала к хоккейной коробке за бонусными кодами. Туда же направились и мои друзья. Еще через десять минут обе машины нашей команды стартовали на новое задание. Нет, он был вне себя от злости и переполнявшего его возмущения! Да как она посмела?! Как только вздумала появиться в его жизни?! Наглая высокая девица с пристальным взглядом светлых недобрых глаз, светло-пшеничными волосами, забранными в высокий хвост, и мерзкой улыбочкой. Сидела и специально подслушивала, выведывала, где находятся коды, честно найденные их командой. Как надо пасть, чтобы сидеть и подслушивать? Конечно, он узнал ее с первого взгляда! Это Шейк, придурок, не понял, кто перед ними, а Ярославу хватило нескольких секунд, чтобы это понять. Как там ее по отчеству? Яр в свое время как только ни коверкал его, но до сих пор помнил, что Владимировна. Не то чтобы он частенько вспоминал ту, которая привнесла в его жизнь кучу неприятностей, но и забыть ее не мог. Нет-нет да и мелькал ее образ в его беспокойных, а порою волнительных снах, после которых он просыпался и бездумно глядел на небо, сидя на подоконнике и куря, выпуская дым в открытое окно, чтобы никто из домашних не узнал о его вредном пристрастии. Правда, прецеденты бывали — однажды старший брат застукал Яра за сигареткой, и сколько бы последний ни пытался объяснить, что это «просто так», временное увлечение и простая забава, Егор все равно был непреклонен. Родителям он не рассказал, чтобы лишний раз не нервировать маму, которая в это время болела, но обработал Яра так, что тому курить стало стыдно и даже чуть-чуть страшно. Поэтому с тех пор Зарецкий брал сигареты в руки только в исключительных случаях, когда ужасно волновался — перед экзаменами, например. Нет, сейчас он не волновался — сейчас парня одолевали какие-то совершенно смутные, сумбурные эмоции, из спутанного клубка которых тот смог выделить внятно только злость. На эту наглую Настю, чтоб ее… Яр выпустил в приоткрытое окно новую струю дыма — курить в своей машине его старый друг Ван не разрешал. Сейчас Ван — высокий, довольно мощный с виду коротко стриженный парень с серьезными карими глазами и скупой мимикой человека, привыкшего сдерживать себя, сидел за рулем. Рядом с ним примостился Шейк — еще один друг Ярослава, человек непосредственный, обожающий женское общество и даже одно время промышляющий пикапом, вспыльчивый, но, в общем-то, добрый и незлопамятный — в отличие от самого Зарецкого, кстати говоря. Шейк громко и весело рассказывал про курьез с Мельниковой, и четвертый пассажир, вернее, пассажирка стремительного черного универсала марки «Ниссан», тоненькая, как веточка, симпатичная девушка с рыжими локонами, смеялась. Голос у него был глубокий и тихий, но в этом же голосе чувствовалась и некая сила. Эти слова почему-то еще больше разозлили его. Он вообще ввязался в это все почти против своей воли. В подобные квесты светловолосый парень играл несколько раз забавы ради, и не сказать, что он был отъявленным фанатом, но ночные приключения заставляли его забываться. Нет, не от серых однообразных будней, жил Яр достаточно насыщенной жизнью, а от тяжелых дум и нехороших мыслей. Не телом — душой. И не в того, кто был рядом, а в того, кто пропал. Любовь всей его жизни звали Полиной, и когда-то она была его одноклассницей — подумать только! Они проучились вместе много лет! И она была влюблена в него — тихо, беззвучно, безответно, а он и головы к ней не поворачивал. А потом как волной нахлынуло. Казалось бы, незаметная серая мышка, девочка-отличница, непопулярная среди других школьников, — как она могла завоевать сердце Ярослава, который был ее полной противоположностью: яркий и статный, любимец учителей и одноклассников, президент школы и ее гордость… Яр понял, что чувствует, после того, как в школе произошел взрыв — ничего страшного, никто серьезно не пострадал, больше перепугались, да простыли некоторые эвакуировавшиеся ребята, выбежавшие в легкой школьной форме из здания после объявление тревоги. Понял прямо в больничной палате, в которой очнулся — тогда он нехило приложился головой, в давке покидая школу, в которой завывала сирена и женский механический голос убедительно просил всех покинуть здание из-за возникшей чрезвычайной ситуации. Открывая глаза, чувствуя, как кружится голова и вращается палата, не понимая, где право, а где лево, где верх, а где низ, Ярик с минуту вглядывался в белоснежный потолок, пытаясь понять, что с ним. А когда осознал, что в больнице и, кажется, может двигать руками и ногами, на него нахлынула первая волна эмоций — словно чужих, но сильных, как полярный северный ветер, и его душу тотчас смело под этим шквалом. «Полина», — чудилось в одиноком вое ветра, который был то ли в голове Ярослава, то ли за окном, где бушевала пурга. «Полина», — казалось, говорил кто-то глухо за тонкой больничной стеной. «Полина», — шептал ему собственный пульс — и как такое вообще может быть?! » — изумленно переспрашивал Ярослав сам у себя и сам себя же поправлял, называя другое женское имя, которое забыл. Вместе с песнями зимнего ветра, скрипом половиц под шагами в коридоре и далекими обеспокоенными голосами к Ярославу пришли чувства. Сначала он не понимал, к кому. Попал в плен забытья. Яр вглядывался в темное окно с морозными причудливыми узорами, которое освещал уличный фонарь, пытаясь разглядеть образ той, которая пленила его сердце, но ничего не получалось, он видел лишь силуэт, и когда ему казалось, что он вот-вот разглядит ее лицо, поймет, кто она, раздавался звонкий жутковатый смех, и хрупкий образ любимой девушки ломался вместе со стеклом, бился, беззвучно падал на снег, который за секунду из чисто-белого делался кроваво-красным. И на почерневшем потолке расцветали безразличные звезды. И, кажется, по щекам текли слезы, и хотелось кричать, и бить по стене кулаками, и по стеклу тоже, и по себе самому… А потом он в очередной раз пришел в себя и понял, что это был лишь страшный глупый сон, и что все это — полнейшая ерунда и бред человека, получившего сотрясение мозга, но единственное, что можно вычленить из всей этой чепухи — это имя. Тихая милая мышка, к которой он относился великодушно, потому что издеваться над другими — слабость и трусость, а таким Яр себя никогда не считал. Неужели она — любимая девушка? Но как же так получилось? Почему ее имя преследовало его во снах, как и глаза — зеленые, широко распахнутые, с расширенными зрачками? Почему он постоянно думает об этой девушке, а на губах слабый, но отчетливый привкус малины?.. Ответов на эти вопросы Яр не находил. Да и сама Полина, к которой он так рвался, не могла ответить на них — по словам матери, девушка уехала на учебу во Францию. Ее телефон не отвечал, странички в соцсетях оказались удалены, никто из общих знакомых не знал, как с ней связаться. Но, по мнению Яра, только она знала о случившемся с ними двоими — потому что он забыл многое, что было в последнюю неделю перед событиями в школе. Таковы были последствия удара головой, как объяснял врач, доктор наук, которого дополнительно наняли обеспокоенные родители парня — они могли себе позволить перевезти его из обычной муниципальной больницы в частную клинику. Частичная амнезия — ничего страшного, на самом деле, ведь Яр забыл лишь совсем чуть-чуть, какие-то события, но, судя по всему, события важные. И уже почти два года не мог вспомнить. Как-то так получилось, что Полина Маслова, девочка, которую он и не замечал, вдруг стала образом его возлюбленной. Любовь Яра была хрупкой, с надломами. Он то злился сам на себя и встречался, встречался, встречался с самыми разными девушками, пытаясь отыскать среди них заменитель Полины, то вдруг замыкался в себе и отвергал любое женское общество, если в нем были намеки на интерес к нему. Друзья не понимали, что происходит с Зарецким, а он не рассказывал им про свою странную любовь — только Вану однажды, в каком-то туманном порыве, когда тот заметил, что Яру пора бы найти себе хорошую девчонку. У самого Вана такая девчонка была — та самая рыжеволосая Женя. Кстати говоря, когда-то она нравилась и самому Яру, но он, узнав, что в нее влюбился его лучший друг, отступился от нее. Сейчас Женю он недолюбливал — когда-то она давала ему понять, что находится рядом с его другом, только чтобы быть поближе к самому Ярославу. Впрочем, Ван ни о чем не подозревал и был счастлив. Он учился вместе с Яром на втором курсе престижного государственного вуза и, кажется, все чаще задумывался о свадьбе с Женей. Но я обязан выиграть. «Тебя не спросил и спорил», — едва не вырвалось у парня, но тот промолчал. Ван этого бы не одобрил. С ним вообще нужно было быть аккуратным — хоть лучший друг Яра и был неплохим человеком, но очень уж обидчивым. Если какая-то мысль не давала ему покоя, он не пытался выяснить правду, а замыкался в себе, и Ярославу приходилось выяснять, что опять не так и как нужно исправить ситуацию. Поспорил он действительно опрометчиво с парнями из собственной группы юрфака, в этом году перейдя уже на второй курс. В спор он влез по собственной глупости. Был в их группе один неприятный тип по имени Илья, который часто любил прихвастнуть, да не просто прихвастнуть, а при этом принизить кого-то из окружающих. В тот злополучный день объектом его шуточек стала однокурсница Ярослава со странным именем Мира. Впрочем, она и сама была странная и чем-то иногда напоминала ему Полину Маслову. Неразговорчивая и необщительная, скромная, с вечно настороженными глазами — большими, голубыми, обрамленными светлыми длинными ресницами, она ни с кем не дружила, казалась незаметной и погруженной в свои собственные неведомые миры. Училась она средне — ни плохо, ни хорошо. Не говорила, а шелестела. Одевалась просто, не неряшливо, а в соответствии со своим каким-то особенным вкусом, который не всегда следовал за модой. Она была загадочной, но загадка в ней была не роковая, какая бывает во взгляде роковых девиц с макияжем в стиле вамп, а какая-то потусторонняя, не отталкивающая, но и не притягивающая. Не похожая на своих сверстниц — внешне она казалась младше, а вот глаза были как будто старше. По крайней мере, так квалифицировал эту девушку сам Зарецкий. И относился он к ней нейтрально. Илья же Миру отчего-то то ли недолюбливал, то ли наоборот, но от случая к случаю, как говорится, троллил ее — не смешно и беззлобно, как это умел делать Ярослав, а некрасиво. Яр видел, как на перемене однокурсник громко говорил о Мире что-то мерзкое своим дружкам из параллельной группы, когда весь поток юристов-второкурсников сидел на общей лекции, а та слышала, и уши у нее пылали, а все вокруг хихикали и никто не вступался за нее. Однако, что понравилось Зарецкому, Мира не психанула и не убежала с лекции, а сидела до самого конца и делала вид, что все в порядке. Сам Ярослав, в глубине душе человек благородный, так не считал. Илью следовало проучить за скудность ума и длинный язык. Парень любил действовать не прямо, а окольными путями. Как и в школе, в университете он придерживался определенного имиджа — носил маску этакого пай-мальчика, отличника и просто ангела, которого уважали и сокурсники, и преподаватели, и лишь истинные друзья знали, каков он на самом деле. Яр, как и в школе, вновь был этаким отстраненным принцем с самой настоящей свитой, добрым и честным малым, участником общественной жизни и красой курса. Затаив на Илью злобу, Ярослав в скором времени нашел повод и при всех как-то особенно смешно пошутил над парнем, который во всеуслышание рассказывал о своем увлечении ночными играми-квестами. Шутка вышла знатной, и над Ильей, который говорил о себе, как об опытном игроке, посмеялась половина аудитории. Яр был доволен собой до того самого момента, когда вдруг обозлившийся Илья предложил ему спор — сыграть с его командой в одну из игр и посмотреть, кто победит. Проигравший будет должен ящик пива. Но дело-то было не в ящике пива, а в принципах. Несколько раз участвовавший в подобных забавах Зарецкий опрометчиво согласился, понадеявшись, что за лето, когда между сезонами игры перерыв, Илья обо всем забудет. Но нет, тот пригласил Яра на первую же игру сезона. Зарецкий позвал Шейка, Вана, еще четверку старых друзей из своей компании, которым истинное его лицо было хорошо известно, и ребята поехали на игру. Единственной девушкой в их сугубо мужской компании была Женя — они с Ваном казались Зарецкому парой волнистых попугайчиков, которые все время вместе, и это тоже его несколько раздражало. А выиграть было делом чести. Не ради какой-то Миры, а ради своей гордости. А без грамотного топ-менеджера вся компания полетит к чертям собачьим. Да и стоит ли теперь стараться. Эта девица у нас на хвосте теперь будет, — вспомнил он с великой неприязнью Настю. Как и Яр, он учился на юрфаке, но в паралелльной группе. К примеру, делала свои делишки в кустиках, а тут мы пришли, — встрял Шейк, пытаясь забрать у Яра бутылку, но тот так просто не сдавался. Тогда меня доставала и сейчас решила. Вот это тема, Ярый! Просто опять повстречались, — буркнул Зарецкий. Станцует джигу на своих ко-с-стях, Днищ-щ-ще, — прошипел он почти как змея, хотя змей терпеть не мог — попросту боялся. В детстве «Гарри Поттера» он очень любил. Впрочем, и сейчас тоже, бывало, перечитывал. Она хотела сказать что-то еще, но Яр ее перебил. Он живо склонился над ноутбуком, который лежал на его коленях — на движке игры и правда появилось новое задание. Веселые тролли У тролля выходной, и он готов встретить вас и пройтись, провести экскурсию по своим владениям. Не забудьте заплатить троллю ровно по 2 копейки за каждого члена команды без сдачи! На локации — агент. Код сложности: 1, 1, 1+, 2, 2+, 2+» — Знатно назвали, — хмыкнул Шейк. Только где мы по две копейки на рыло найдем? Ван поддержал его ухмылкой, впрочем, доброй. Первых они боятся, под вторыми живут, — задумчиво сказал Ван. Ребята активно переписывались с друзьями, пытаясь понять, о каком мосте говорится в задании, и первая подсказка, пришедшая через полчаса, им очень помогла: — Подсказка один, — зачитал Яр друзьям, — тролль балуется вкусняшками. Около нашего моста должно быть место, где вкусняшки делают или продают, — щелкнула пальцами Женя. Она была охвачена азартом. Подобные игры она обожала. Яр и еще один парень с другой машины принялись лихорадочно мониторить местность около мостов по программе 2ГИС, остальные, кроме водителей, разумеется, пытались делать то же самое через телефоны, одновременно кидая то одну идею, то другую. Около самых больших и известных мостов ничего нужного не наблюдалось — ни магазинов со сладостями, ни пекарен, однако в какой-то момент Яра словно озарило, и с подачи одного из друзей он додумался — может быть, имеет смысл взять во внимание слово «выходной»? Какие бывают выходные дни? К тому же тролль во время экскурсии «пройдется» — отсылка к тому, что по мосту гуляют. А в городе есть Воскресенский пешеходный мост, местечко не особо популярное, да и сам мост старенький, и гулять по нему как-то страшновато, но все же… К тому же рядом находилась шоколадная фабрика… Обе машины помчались к Воскресенскому мосту, честно говоря, пару раз даже нарушив правила дорожного движения — впрочем, это практиковали почти все. По пути они заскочили в несколько магазинов — искали монеты номиналом в одну копейку — и достать их оказалось делом достаточно сложным, но все же выполнимым. Впрочем, поиск кодов тоже был делом не особо хитрым — команда Ярослава достаточно быстро справилась с этим, хотя Ярослав больше думал не о них, а о том, как достойно отомстить этой заразе Мельниковой. С локации его команда выезжала фактически одновременно с командой соперника по спору в то самое время, когда к мосту подъезжали машины Настиной команды. Я думала, что это место темное и зловещее, но когда мы подъехали к Воскресенскому пешеходному мосту, освещенному фарами нескольких машин, принадлежащих игрокам других команд, я поняла, насколько ошибалась. Здесь было довольно-таки оживленно. Народ сновал туда-сюда в поисках кодов, привычно разрезая ночь светом мощных фонарей, и всюду слышны были смех и разговоры. Я попыталась взять себя в руки — признаюсь, после столь неожиданной встречи, где меня выставили непонятно кем, настроение как-то упало. К тому же эта мелкая зараза под фамилией Зарецкий меня не удосужилась вспомнить — это ужасно раздражало! Друзья, как могли, успокаивали меня: мол, ничего страшного, подумаешь, встретила ничтожного глупца, но на душе кошки скребли и надрывно мяукали. И подслушивать я не хотела. Во всем вина обстоятельств!